НЕТ СЛОВ
проект про тех и для тех,
чьи близкие покончили с собой

Как суицид повлиял на дальнейшую жизнь семьи? Как продолжает общаться компания друзей после смерти одного из них?



По оценкам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), количество смертей из-за суицида постепенно снижается во всем мире.

Несмотря на это цифры до сих пор выглядят пугающими: за один год от суицида погибает больше 700 000 человек. Россия, по данным ВОЗ, входит в тройку стран
с самым высоким показателем суицидов. Только за 2019 год в стране было зарегистрировано почти 40 000 суицидов.
Об этом — наш проект «‎Нет слов»
Мы поговорили про суицид не только с помогающими специалист:ками, но и с теми,
чьи близкие покончили с собой.
ДИСКЛЕЙМЕР
В ЭТОМ ПРОЕКТЕ ЗАТРАГИВАЮТСЯ ТЕМЫ СУИЦИДА. БУДЬТЕ БЕРЕЖНЫ К СЕБЕ И ЧИТАЙТЕ ТЕКСТЫ, ТОЛЬКО ЕСЛИ ВЫ ГОТОВЫ И ВАШЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ СТАБИЛЬНО. КОМАНДА ПРОЕКТА «НЕТ СЛОВ» НЕ ЗАНИМАЕТСЯ ПРОПАГАНДОЙ СУИЦИДА ИЛИ СКЛОНЕНИЕМ К НЕМУ. МЫ СОБОЛЕЗНУЕМ И СОЧУВСТВУЕМ ВСЕМ, КТО ЗНАКОМ С ЭТОЙ ТЕМОЙ НЕ ПОНАСЛЫШКЕ
Мою тётю звали Ольгой. Она была родной младшей сестрой моей мамы. Мама часто называла ее «доча», от чего меня передёргивало и я не понимала, почему она так её называла, наверное, — я просто ревновала.
Она пыталась уйти дважды. Первый раз пыталась убить себя в день рождения. Я помню, что вдруг она пропала в комнате, начали её искать, а потом соседка этажом ниже прибежала в испуге к нам. А мы ничего (почти) не поняли. Конечно, поняли, хотя нам никто ничего не объяснял. Мне было где-то 10 лет или около того.

После второй попытки её откачали в больнице,
но сердце всё-таки не выдержало.

Я всегда относилась к ней с снисхождением и все это знали. И я этого не скрывала, особенно, когда стала старше. Поэтому чувствую ответственность за то, что происходило.

Ей не хватало чуточку внимания, немного терпения, сочувствия, сострадания, эмпатии, надежды, не знаю, чего не хватило Ольге, чтобы остаться живой
Я помню её в последние дни. Мне казалось, что она нас не слышала, пребывала в своих мыслях, витала где-то, не находилась рядом. Такой человек выглядит отстранённо. Она как будто не подпускала к себе ни физически, ни эмоционально. В какой-то момент казалось, что появился просвет, стало легче и ей, и близким. Больше всего страдала и переживала моя мать: мне трудно передать словами, как было ей тяжело, но вместе с тем, она злилась, переживала, боялась.

Это был и страх, и ненависть, и любовь. Что делать в таком случае? Когда боишься за родного человека и все равно причиняешь ему боль. Нам не хватило времени.

В один из дней, когда как будто стало уже лучше,
и был виден просвет, моей тёте удалось реализовать задуманное. Может быть, если бы мама не оставила тётю одну всё было бы опять хорошо?
Что бы сделала я? Была бы рядом.
Постараться изо всех сил быть рядом. Это ,возможно, самое простое и для кого-то самое сложное.
Мария
Этот текст написала одна из создательниц проекта. Мы уже начали делать проект и собирать материал, как в один из дней Маша узнала новость. Тогда она сказала, что проект надо обязательно доделать.

Позже к нам присоединилась ещё одна участница и поделилась своей историей. Проект на тему суицида мы задумали до того, как узнали, что у всех участни:ц команды есть личный опыт.
Отрицание, гнев, торг...

Люди, столкнувшиеся с утратой, зачастую не просто проходят стадии принятия, а возвращаются к некоторым из них раз за разом, какие-то стадии могут проходить одновременно, а какие-то могут быть пропущены. И это нормально.

В контексте смерти от суицида, конечно, может быть более ярко выражена стадия торга (прим.: если бы я был рядом,я бы точно спас) или стадия гнева на себя, а иногда даже на умершего. И это тоже нормально.
Никто не в праве диктовать вам, как надо проживать утрату.

Кризисный психолог Валера Ильинов отмечает, что смерть близкого иногда может вызывать пост-травматическое стрессовое расстройство и проявляться флешбеками, снами об умершем и регулярным возвращением в травмирующее событие. Особенно если мы говорим о ситуации, когда человек видел момент смерти или обнаружил покойного.
Кислородную маску сначала на себя
Цель нашего проекта — не столько поговорить про помощь людям с суицидальными намерениями, сколько поговорить с теми и про тех, кто остаётся рядом и поддерживает людей в такой сложный период.
«Кислородную маску надо сначала надеть на себя.
Если что-то с нами не так, то мы сначала помогаем себе,
а потом другому человеку. Это правило и для помогающих профессий, в том числе. Если человек чувствует себя подавлено, то он не может эффективно помогать сам.
Самое первое — вспомнить об этом правиле и осознать, насколько тяжелое состояние. Потому что состояние может быть невыносимым, включая депрессию у человека. Если есть ресурсы, необходимо обратиться за помощью специалистов: клинические психологи при необходимости, психиатры. Если таких вариантов нет, помочь могут быть разные практики самопомощи.

Есть очень хорошая книжка от ВОЗ - «Важные навыки в период стресса» В ней описаны подобные техники. Если читать и следовать инструкциям, то они действительно могут помочь».

Валера Ильинов, АСТ - терапевт, кризисный психолог

*говоря со специалист:ками мы в основном рассматриваем тему суицида

в контексте депрессии. На деле же причин суицида даже среди ментальных расстройств может быть огромное количество и все они будут обладать своей спецификой

Ее звали Юлией. Мы вместе учились в 10 классе.

В конце августа 2013 года нам позвонила классная руководительница и сказала,
что Юля покончила с собой.

Мы не были с Юлей близки, общались только по учебе, но я почему-то стала листать нашу переписку и нашла в ней стихи, которые она прислала мне за полгода до своей смерти.
В них говорилось, что однажды она станет сакурой, которая будет каждый год цвести
и смотреть на людей, спешащих мимо по своим делам.

Прошло 10 лет, но мне до сих пор кажется, что если бы я больше внимания обратила
на те стихи, то все закончилось бы по-другому.
Кирш
Где грань этики и личных границ, когда мы знаем, что человек в кризисной ситуации?
Реально ли остановить и предотвратить смерть? В этих вопросах мы попробовали разобраться
с психологиней Алёной Матецкой

«Я считаю, что границу нужно нарушить, если ты знаешь, когда и куда вызывать cпециалистов. В таком случае надо вызывать всех: МЧС, скорую, — всех, кого знаешь. Я думаю, что в ином случае это — оставление

в опасности. Если есть риск, угроза жизни (неважно, она от самого человека исходит или от кого-то ещё), надо предотвратить этот риск, оказаться всевозможную помощь, а дальше уже разбираться.

Можно ли предотвратить суицид действительно? И да, и нет одновременно.

С одной стороны, мне кажется, что мы не сможем управлять другими людьми.

Иногда, можно уговорить делать хорошее или делать плохое, или наоборот, оказывать поддержку. Но управлять человеком мы не можем. Мы зачастую не властны над причиной, почему человек решил поступить так или иначе.
Но если бы я знала, что прямо сейчас есть суицидальный риск у клиента и знала бы, куда вызвать скорую помощь, —
я бы нарушила этику.
Даже если бы это был конец наших отношений терапевтических, и меня
бы возненавидели, — оно того стоит, на мой взгляд. Самое важное, чтобы человек всё-таки не умер и имел ещё один шанс пересмотреть своё решение».
Вечный триггер

Моя история во многом со счастливым концом — я пишу этот текст, а значит я жив. Но суицидальные мысли преследуют меня с детства.

Я помню, как ещё в начальной школе много «изучал» тему суицида, думал о разных способах самоубийства.
Это было что-то на грани между бытовым интересом к смерти и желанием покончить с собой.

Всё время ищешь (и не всегда находишь) слова поддержки. Когда я узнала про попытку суицида, это не было прям новостью — я понимала, что такое может произойти. И главное в тот момент было понимать, что надо не идти на поводу «это моё решение, это моя жизнь», а связаться с кем-то кто может помочь.

— Катя, подруга Лёши


Несмотря на то, что прошло 7 лет с попытки суицида,
я понимаю, что для моего близкого окружения это всё ещё триггер: мама переживает, если я долго не выхожу
на связь и боится, что я снова совершу попытку суицида. С подругой мы только недавно стали аккуратно об этом шутить, но тоже немного с опаской.



После нескольких лет подборов препаратов, поиска психиатра и психотерапевта, мне поставили биполярное аффективное расстройство. Во многом это доказало мне, что есть не только социализация и проблемы внутри семьи (которые, конечно, влияют), но и что есть врожденные какие-то аспекты.
В подростковом возрасте у меня началась сильная депрессия, а также расстройство пищевого поведения.
Я занимался самоповреждением, потом начались сильные перепады настроения и галлюцинации.
Я начал ходить к психиатру, но толку не было и в 17 лет случилась попытка суицида. Тогда я провел несколько дней в больнице, а потом ещё месяц в ПНД.
Я знаю, что поддерживать человека с суицидальными мыслями действительно тяжело. Важно понимать,
что любовь, даже самая сильная, не способна вылечить от депрессии. Мне кажется, оказывая поддержку человеку в тяжелом состоянии, важно не забывать про себя.
И да, действительно можно выгореть, если долгое время поддерживать человека, которому не становится лучше.
Лёша
Спасибо, что дочитали до конца!
Вы прочитали истории трёх автор:ок проекта - Марии, Кирш и Лёши.
На нашем сайте вы также можете оставить послание человеку, по которому скучаете.

Проект «Нет слов» сделан в рамках медиашколы «Cлово»
и реализован благодаря полученным знаниям и поддержке наших куратор:ок
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website